Таблетки для малолетки. Почему процветает «аптечная наркомания»?

«Фармацевты просили процент»
«В 11 классе меня укусила бродячая собака и мне назначили уколы для профилактики бешенства, — рассказывает 20-летний Борис Д. (имя изменено — прим. ред.) из Волгограда. — К тому возрасту я уже пристрастился к пиву, мне нравилось это чувство лёгкого опьянения. Но врачи в период лечения мне категорически запретили употреблять алкоголь. Пришлось искать замену».

Борис полез в интернет. И там нашёл сайты, которые рассказывали о побочных действиях разных аптечных лекарств. Напротив каждого препарата указывалась дозировка и желаемый эффект, который можно достичь при их применении. Борис выбрал препарат, содержащий прегабалин. За 300-400 рублей можно было купить целую упаковку.

Но на препарат требовался рецепт. Лекарство серьёзное, выписывается по именным одноразовым рецептам, предназначено для лечения эпилепсии и нейропатической боли.

«Я начал общаться с такими же „аптечными наркоманами“, от них и узнал, кто, где и в какой аптеке что продаёт, — рассказывает Борис. — Некоторые из фармацевтов просили процент, доплату. А другие и так продавали, просто поверив, что рецепт я дома забыл».

Увлечение таблетками настолько захватило Бориса, что в 11 классе, значительно превысив допустимую норму лекарств, он на два дня впал в кому. Несколько недель в больнице, тяжёлая реабилитация. После школы Борис поступил в престижный волгоградский университет, но недавно взял академический отпуск. «Я устал учиться», — сказал Борис, едва закончив 2 курс. Но клятвенно заверяет, с «аптечными наркотиками» для него покончено.

Я у мамы барбитурщица
«Моя сестра — фармацевт. И моя мама — фармацевт. А я у них получилась вот такая — барбитурщица», — рассказывает Ирина, наркоманка с 17-летним стажем. Почти всю жизнь она употребляла то, что можно приобрести в аптеке. Это удобно — не нужно искать поставщиков, сложно попасться на хранении, особенно если есть рецепт. «Мама и сестра, конечно, мне в этом не помощники. Мама, зная всю эту кухню изнутри, сразу видела нашего брата-наркомана и отправляла из аптеки, — говорит Ирина. — Даже если формально у нее нет оснований не отпустить товар. Приходит человек, берет 10 пипеток. Ну кого это может смутить? Только человека в теме. Мама отказывала. У нее был целый список мелочей, по которым можно вычислить наркоманов».

Ирина ходила по врачам и предлагала им когда шоколадку, когда небольшую сумму денег. Почти всегда уходила от них с нужными рецептами. Правда, сильнодействующие никогда не покупала, чаще брала рецептурные обезболивающие или лекарства от бронхита.

«Потом, когда я на 5 лет попала в тюрьму, я даже своей мамой — фармацевтом — ловко манипулировала. Я знала, какой диагноз себе придумать, чтобы она передала мне нужные лекарства, — вспоминает Ирина. — И она передавала, потому что волновалась, хотя легко могла догадаться, зачем они мне. Наркоманы — очень ловкие манипуляторы».

В Башкирии Ирина лежала в реабилитационном центре с онкобольной девушкой. Та получила срок за то, что продавала препараты, которые полагались ей для обезболивания, другим наркоманам. На вырученные деньги покупала себе героин.

Сама Ирина поняла, что с наркотиками пора завязывать, когда в один из приемов увидела страшные галлюцинации. Говорит, поняла, что дальше — только психбольница, поэтому позвонила сестре (мама к тому времени уже умерла) и попросила отвезти в реабилитационный центр. Сейчас она проходит лечение по программе «12 шагов» и пытается помогать другим наркозависимым.

«Мы пытались договариваться с аптеками, развешивали там плакаты, раскладывали листовки с телефонами — для тех, кто готов лечиться, — рассказывает Ирина. — Еще работаем с участковыми, передаем им листовки „От наркомании можно вылечиться. Иногда даже при жизни“, оставляем контакты, куда обращаться за помощью. Я думаю, что „фарма“ этот вопрос никогда не решит. Можно ужесточать правила и законы, но люди всегда найдут, что принять, находчивость безгранична. На мой взгляд, надо использовать аптеки, чтобы выйти с наркоманами на контакт. И работать с ними».